За 34 года Казахстан прошел колоссальный путь: от советского модернизма и «алюкобондовых» экспериментов 90-х до работы с мировыми мэтрами и поиска собственного уникального кода. В честь Дня Независимости редакция YESTATE разбирает четыре главные эпохи, сформировавшие облик наших городов.
Эпоха 1. 1990-е: «Дикий капитализм», синее стекло и первый молл
Первое десятилетие Независимости стало временем архитектурного бунта. После строгого советского ГОСТа и серых панельных коробок страна жаждала цвета, блеска и новизны. Мы хотели доказать миру — и прежде всего самим себе, — что Казахстан стал современным государством с рыночной экономикой. Самым доступным способом заявить об этом стал фасад.
Главным визуальным кодом эпохи стало зеркальное остекление. Почему именно синее и золотое? Потому что это напоминало кадры из голливудских фильмов про небоскребы. Старые административные здания массово «зашивали» в алюкобонд, скрывая советское прошлое за блестящей витриной. Апофеозом этого футуризма стали башни «Алматы Тауэрс» (бывшая Рахат Тауэрс) — наш первый, пусть и наивный, ответ Манхэттену.
В это же время на рынок зашли турецкие строительные компании, принеся с собой невиданные скорости и «стиль пяти звезд». Открытие отеля «Анкара» (ныне InterContinental) в 1996 году вызвало культурный шок: огромные атриумы, мрамор и панорамные лифты задали планку качества коммерческой недвижимости на десятилетие вперед.
Менялся и быт. В 1999 году в микрорайоне «Самал» открылся первый «Рамстор». Это было не просто здание — это была культурная революция. «Большая белая коробка» без окон навсегда убила культуру открытых базаров и советских универмагов, предложив нам новую концепцию: шопинг как развлечение и досуг.
В частном секторе тоже происходил поиск статуса. Вокруг Алматы и новой столицы выросли пояса знаменитых «красных замков» — кирпичных особняков с башенками, бойницами и высокими заборами. Это была архитектура эпохи первоначального накопления капитала, кричащая: «Мой дом — моя крепость».
Архитектура 90-х была хаотичной, эклектичной и местами наивной. Мы копировали внешние атрибуты богатства, еще не понимая сути урбанистики. Но это был необходимый этап — прививка свободы, после которой мы были готовы к масштабным проектам новой столицы.
Эпоха 2. 2000-е: Астана, амбиции и мировые мэтры
Новое тысячелетие принесло самый амбициозный вызов в истории страны — перенос столицы. Астана стала гигантской лабораторией под открытым небом, местом Tabula Rasa (чистого листа), где можно было воплощать идеи, невозможные в старых тесных городах. У архитекторов появился редчайший шанс в истории: построить идеальный город с нуля, не оглядываясь на историческую застройку и узкие улочки. Страна была полна нефтяных денег и решимости удивить мир. Казахстан заявил: «Мы можем построить город будущего посреди степи».
Генеральный план города доверили японскому визионеру Кисё Курокаве. Он привез в степь философию «Метаболизма»: идею о том, что город должен быть не застывшим в бетоне памятником, а живым организмом, растущим вместе с лесом и рекой. Хотя не все идеи мастера были реализованы, он заложил главный каркас — знаменитую ось Левого берега (Водно-зеленый бульвар) и принцип, что река Есиль должна не разделять город, а объединять его.
Чтобы нанести молодую столицу на карту мира, Казахстан начал привлекать звезд первой величины. Британский лорд Норман Фостер построил Пирамиду (Дворец Мира и Согласия), а позже и «Хан Шатыр». Это была уже не просто стройка, а инженерный подвиг. Лифты, идущие по диагонали, и полимерные купола, выдерживающие морозы, показали: здесь возможно всё.
“Направляясь по длинной дорожке ко входу, предстаешь перед величественным, симметричным сооружением, которое кажется неземным. Оно затмевает даже вход М. Пейя в Лувр — другую примечательную пирамиду последних лет.”
– Times
Астанийский климат представлял собой серьезную проблему: температура колебалась от 40°C летом до -40°C зимой. График строительства также должен был быть чрезвычайно быстрым: дворец необходимо было завершить к началу второго Конгресса в 2006 году. В совокупности эти требования побудили проектную группу разработать конструктивное решение с использованием сборных элементов, которые можно было изготавливать вне строительной площадки в зимние месяцы и монтировать летом. Примечательно, что весь процесс, от технического задания до открытия, был завершен всего за двадцать один месяц.
Норман Фостер
Тренога из трубчатой стали поддерживает подвесную сетку из радиальных и кольцевых стальных тросов, которая покрыта трехслойной оболочкой из ETFE, выполненной в виде подушек размером 3,5 x 30 метров — очень легкое, экономичное и теплоэффективное решение. Полупрозрачный материал позволяет дневному свету проникать внутрь, защищая при этом от экстремальных погодных условий. Отдельные помещения внутри оболочки оборудованы кондиционерами, но открытые зоны циркуляции поддерживают комфортную температуру с целевыми значениями +14 градусов Цельсия зимой и +29 градусов летом. Низкорасположенные струи направляют холодный воздух по всему пространству, а вентиляционные отверстия в верхней части обеспечивают естественную вентиляцию за счет эффекта тяги. Зимой задача состоит в предотвращении образования льда на внутренней поверхности оболочки. Это достигается за счет сочетания контроля температуры и направления теплых воздушных потоков вверх по внутренней поверхности ткани, что также предотвращает нисходящие потоки воздуха.
Центром притяжения стал монумент «Байтерек», вокруг которого начали расти небоскребы, формируя тот самый открыточный skyline. Группой, проектировавшей комплекс «Астана-Байтерек», руководил президент Союза архитекторов Казахстана Акмурза Рустембеков. В эту группу входили архитекторы Суйерхан Базарбаев и Жумабек Айтбалаев, инженер-конструктор Марк Ванштейн, дизайнер интерьеров Айтуар Оспанов.
Высота конструкции «Байтерека» — 97 м, что символизирует год переноса столицы Казахстана из Алматы в Акмолу.
Город строился с размахом: широкие проспекты, огромные расстояния между зданиями, гигантизм площадей. Это была «архитектура статуса», созданная, чтобы впечатлять с окна автомобиля или иллюминатора самолета.
В 2000-х изменилось понимание того, как надо жить. На рынок зашли южнокорейские девелоперы. Комплекс Highvill показал казахстанцам, что такое «город в городе». Система «Умный дом», чистовая отделка, встроенная техника, закрытая территория с парками — после советских подъездов это казалось фантастикой. Именно тогда зародился стандарт «элитного жилья» Астаны — огромные площади, панорамные окна и полная автономность от внешнего мира.
Это было время автомобиля, а не пешехода. Проспекты строились с размахом взлетных полос (Кабанбай батыра, Туран). Расстояния между зданиями были огромными, что создавало ощущение простора и величия, но делало прогулки испытанием ветром.
В Алматы ответом на столичный бум стал БЦ «Нурлы Тау». Этот гигантский «город в городе» в стиле хай-тек, имитирующий горные хребты Заилийского Алатау, стал символом деловой активности «тучных нулевых». Он отразил дух времени: дерзкий, масштабный, сверкающий стеклом.
Тогда же изменился масштаб потребления. Если 90-е были эпохой «Рамстора», то 2000-е стали эрой ТРЦ MEGA. Они окончательно закрепили формат лайфстайл-моллов, став новыми городскими площадями, куда приходят семьями на целый день.
2000-е подарили нам уникальный градостроительный ансамбль. Мы доказали, что можем строить быстро, качественно и с мировым размахом. Астана стала витриной успеха, а архитектура — главным инструментом государственного брендинга.
Эпоха 3. 2010-е: Поиск корней и технологический прорыв
Насытившись глобализацией и стеклом, в новом десятилетии мы впервые задали себе вопрос: «А как выглядит современный Казахстан?». Архитектура перестала быть просто квадратными метрами — она стала инструментом идеологии и культурного самоопределения. Начался поиск национальной идентичности.
В архитектуре зародился Q-Style(Qazaq Style). Вместо прямого цитирования юрт архитекторы начали использовать национальные орнаменты как конструктивные элементы — в геометрии фасадов, в солнцезащитных решетках, в ландшафтном дизайне. Холодный синий цвет 90-х сменился теплыми оттенками степи: терракотой, золотом, цветом натурального камня.
Это десятилетие ознаменовалось выходом Казахстана в высшую лигу мирового гостеприимства. Подготовка к EXPO-2017 и становление Алматы как финансового хаба привели в страну бренды класса люкс. Открытие The Ritz-Carlton (в 2013 в Алматы и 2017 в Астане) и The St. Regis означало, что сервис в стране достиг глобальных стандартов, а города готовы принимать инвесторов и туристов самого высокого ранга.
Два других полюса этого десятилетия — сама выставка EXPO и ренессанс Туркестана. Выставка EXPO-2017 подарила нам Сферу «Нур Алем» — самое большое сферическое здание в мире (диаметр 80 метров) без единой опоры внутри, ставшее символом технологического будущего. Это был уже не просто дизайн, а сложнейшая инженерная задача, выполненная бюро Adrian Smith + Gordon Gill. Район EXPO задал новый стандарт урбанистики — с интеграцией «умных» сетей и качественной пешеходной среды, которая отличалась от гигантских пустых пространств Левого берега.
Была задумана сфера из чистого стекла — гладкая, не граненая, как типичная геосферная структура. Инновационный фасад из стекла с двойной кривизной плавно изгибается в трех измерениях. Для достижения этих результатов стеклодув нагревал стекло в специальных печах до тех пор, пока материал не становился достаточно мягким, чтобы принять форму формы, а затем медленно охлаждал. Конструкция диаметром 80 метров и высотой 100 метров немного изменена по сравнению с идеальной сферой. Форма была протестирована и смоделирована для определения способов минимизации энергопотребления, максимизации естественного освещения, контроля бликов и использования возобновляемых источников энергии с помощью интегрированных фотоэлектрических систем и ветротурбин.
А возрождение Туркестана и строительство комплекса «Караван-Сарай» доказали, что наша история — это мощнейший актив. В 2018 году Туркестан стал областным центром, и там началась, пожалуй, самая быстрая стройка в истории страны. Вместо стекла и бетона здесь выбрали «Восточный стиль». Но это не архаика, а современная стилизация.
Комплекс «Караван-Сарай» это уникальный пример того, как современный торгово-развлекательный центр и отели «упаковали» в формат средневекового восточного города. Каналы, «летающий театр», бирюзовые купола — архитектура стала магнитом для туристов и инвестиций. Мы поняли, что наша история и восточный колорит — это ликвидный актив.
Мы научились создавать современные пространства в восточном стиле, которые притягивают туристов, не скатываясь в архаику.
Пока Астана строила сферы, Алматы начал революцию на земле. Приглашение датского урбаниста Яна Гейла изменило философию города. Реконструкция улицы Панфилова стала поворотным моментом: впервые город отдал приоритет пешеходу, а не автомобилю. Это был тектонический сдвиг в сознании: город перестал быть «машиноцентричным» и начал разворачиваться лицом к человеку.
2010-е стали временем взросления. Мы научились совмещать хай-тек (EXPO) с традициями (Туркестан) и впервые задумались о том, что комфортный город — это не только красивые здания, но и удобные улицы.
Эпоха 4. 2020-е: Человекоцентричность и взгляд в будущее
К 34-й годовщине Независимости наша архитектура пришла к зрелости. Эпоха «казаться» закончилась, началась эпоха «быть». На первый план вышли комфорт, экология и функциональность.
Это время переосмысления. Мы перестали бездумно сносить и начали сохранять. Яркий пример — реконструкция кинотеатра «Целинный» в Алматы. Превращаясь в центр современной культуры, здание сохраняет историческое сграффито Евгения Сидоркина, создавая диалог между советским модернизмом и искусством XXI века.
Культурный ландшафт обогащается не только за счет государства. Almaty Museum of Arts — пример того, как частный капитал инвестирует в вечное, создавая музей мирового уровня с архитектурой, которая сама по себе является арт-объектом.
Пандемия и смена поколений сделали покупателя требовательным. Люди поняли, что дом — это не только стены. Девелоперы перестали продавать квадратные метры и начали продавать сценарии жизни. В сегменте элитной недвижимости планку задают такие проекты, как ЖК «Akbulak Riviera». Это уже не просто жилье, а курортная экосистема в центре мегаполиса, объединяющая архитектуру, набережную и высокий сервис.
Люди поняли, что дом — это не только стены. В проектах появились террасы, эксплуатируемые кровли, коворкинги в лобби. Концепция «двор без машин», которая раньше была признаком элитного жилья, стала базовой нормой комфорт-класса.
То, что в 2010-х было фишкой элитных ЖК, в 2020-х стало базовой гигиеной. Парковки ушли под землю или за периметр. Внутренний двор окончательно вернули детям и пешеходам.
Города становятся проницаемыми. Мы сносим заборы, понимая, что открытость безопаснее глухих стен.
Если Астана была проектом начала 2000-х, то Alatau City (G4 City) — это проект будущего, который закладывается прямо сейчас. Взгляд в будущее теперь направлен на попытку построить «умный город» с чистого листа в партнерстве с Сингапуром, но уже с учетом всех ошибок прошлого: с приоритетом экологии, IT-технологий и пешеходных связей, а не автомобильных магистралей.
Национальный стиль повзрослел. Вместо буквального цитирования юрт и куполов, архитекторы перешли к тонким метафорам. Современный «Казахский стиль» — это сдержанные природные цвета (песочный, терракотовый), натуральный камень и лаконичные формы. Это архитектура, которая не кричит, а шепчет о своей идентичности.
Архитектура Казахстана прошла удивительный путь эволюции:
- 90-е: Выживание и хаос «дикого рынка».
- 00-е: Дерзость и амбиции новой столицы.
- 10-е: Поиск корней и урбанистика.
- 20-е: Зрелость и фокус на человеке.
За 34 года мы научились главному: не копировать чужое, а создавать свое. От «синих стекол» и хаотичной застройки мы пришли к осознанной урбанистике. Архитектура Казахстана обрела свой суверенитет, став отражением свободного и устремленного в будущее народа.
🇰🇿 С Днем Независимости! Пусть наш общий дом будет крепким, теплым и открытым миру.
